« Два настоящих эвенка»

Охотились два эвенка. Они себя таковыми считали, хотя у одного отец был якут, а у другого был поляк, но у обоих матери были эвенки. Однажды пришлось им повстречаться с медведем неожиданно. Или оружие у них было плохое, толи его совсем не было, но один из них убежал, а другой залез на дерево. Медведь немного походил под деревом попугал одного из них и ушел. Через какое-то время они встретились. И у них случилась, друг к другу обида, и высказали они обоюдные претензии. Тот, у которого отец поляк говорит своему напарнику, у которого отец якут: « Ты охотишься как якут.

. Другой тоже не растерялся: «А ты – как поляк. На этом у них обиды закончились, они точно знали, что они эвенки.

  Добросовестность питается доверием.

 Пришлось мне проводить одну свадьбу Ребята собрались отчаянные , ждать можно было разных сюрпризов. Чтобы всё прошло, как у людей надо было что-то предпринять. Мысль пришла сыграть на доверии. Подошёл я к каждому из этих хулиганистых ребят и провел с ним такую беседу: «Я надеюсь, сегодня только на тебя, ты можно сказать здесь самый ответственный, тебя ребята слушают и уважают, поэтому прошу тебя, пригляди сегодня за порядком» Все отвечали: «Хорошо прослежу.» Неожиданно для меня свадьба прошла без эксцессов. Ребята эти за вечер по нескольку раз подходили ко мне и докладывали: «Дядя Коля я слежу за порядком, как вы просили, всё хорошо» Даже напившись, они помнили о своей ответственности.

  Предупреждён _- значит вооружен.

Этот случай произошел с моим братом. Всегда при воспоминании о нём память вызывает во мне чувство какого-то ужаса, и в тоже время радости за то, что всё окончилось благополучно. В начале ноября речка Ток встала льдом. Только перекаты да затягивающиеся лоскуты «языков» на уловах оставались открытыми. Виктор шел в сторону Бомнака. Там можно провести ноябрьские праздники в кругу семьи, пообщаться с друзьями-охотниками, отдохнуть.

  Лёд осенний крепкий и двигаться по нему не опасно. Но перед этим злополучным днем ночью пошли осадки, и выпало сантиметров пятнадцать снега. В одном месте, чтоб спрямить дорогу Виктор решил перейти речку на другую сторону. Беда поджидала в том месте где не замерший «язык», взявшись тонким льдом и укрывшись снегом ,сравнялся с фоном реки.

  Тело провалилось и только лыжи, которые нёс в руках, да ватная фуфайка, выполнившая роль спасательного жалета, удержали его на плаву.

  Ноги не касались дна реки, и не было возможности оттолкнуться. Рюкзак и карабин, перекинутый через плечо, также ограничивали возможность выбраться.

  Оперев лыжи о снег, попытался подтянуться - выбраться не получилось. Барахтаясь, расширил вокруг себя пространство из водно - снежной каши и только после этого смог вытащить одну ногу на лёд.

Собравшись с силами подтянулся и грудью лёг на лыжи .Помогая ногой выкарабкался из этой ловушки, и соблюдая осторожность пошёл к берегу.

Топор ,постоянный обитатель рюкзака во время походов, помог быстро нарубить дров. Спички, запакованные в целлофан, были сухими. Чтобы быстрее разжечь костёр - ножом разрезал голенища болотных сапог на куски. Сушился до состояния, когда можно было идти дальше. Пройдя с километр, увидел избушку, построенную этим летом охотником.

В ней он заночевал, отдохнул и окончательно просушился.

  Такие рассказы я пишу, чтобы человек, скитающийся по просторам тайги

был осторожен и в случае беды не паниковал, не совершал ошибок.

Есть пример, когда охотник, провалившись под лёд и промочив только ноги, не воспользовался костром и лишился пальцев на ноге.

  Зимний костёр.

 « Юра! Как зимой в сильный мороз переночевать ,без палатки в тайге?

Ведь такие случаи бывают?» - спросил я своего бригадира.

  « Конечно Коля. Раньше эвенки часто ночевали у костра. Это было

для них обычным делом. Для зимней ночёвки , когда морозы и ночи длинные, нужен особый костёр, такой чтобы он давал много тепла и долго

горел. Эвенки знают, как его делать. Для него валят сухую лиственницу и разрубают ее на брёвна длинной примерно метра по три. Таких брёвен получается штук шесть-семь. Под место ночёвки разгребают снег, стелют ветки или лапник. С куска брезента делают отражатель. Немного отступив,

вдоль этого места ляжет самое толстое «комлевое» бревно. А на него поперек, концами друг к другу, ложатся остальные. Концы ,этих брёвен,

сводятся вмести, а противоположные разводятся. Сведённые концы образуют подобие навеса. Под этим навесом разводят костёр из тонких веток. Разгоревшись, он поджигает толстые брёвна, которые гореть будут

только в месте соприкосновения друг с другом и нижним продольным бревном. Через какое-то время пламя собьётся. Оставшийся жар будет ровно и долго гореть, согревая путника своим теплом.

  Через какое-то время, выдвинутые концы брёвен прогорят и брёвна

нужно продвинуть вперёд . Костёр продолжит свою работу. За ночь, сдвинув 8-9 раз брёвна, вы в тепле поспите, отдохнёте, просушитесь, приготовите себе пищу и утром со свежими силами продолжите свой путь.

  « Морской бой».

 Люди стали умирать по причине пьянства, наркотиков всё чаще и чаще.

Идёт война с многочисленными жертвами. Каждый употребляющий эту гадость уверен, что его «сия чаша минует»

 Но вспомните детскую игру в «морской бой», Ваш корабль идёт своим курсом, а вокруг взрывы: и прямо по курсу, и с заду по ходу , и слева ,и справа по борту.

  Вы видите их: «Бах! Бах! - Мимо!»

  Вы слышите их: «Бах! Бах!- Мимо!»

  Вы чувствуете ударную волну: «Бах! Бах!- Мимо!»

 Они не коснулись Вас, но поразили ваших друзей, ваших родственников, ваших знакомых. Если игру продолжить, то обязательно прозвучит: «Бах! Бах! - Есть!» И ваш корабль закончит плавание, не дойдя до конечной цели.

  Виктор Родионов

Неделю мы добирались на оленьих упряжках от Бомнака до верховьев реки Ток. На ключе Улягир главная база оленеводческой бригады.

  Я здесь впервые и мне всё нравиться. Здесь большое как дом зимовье, внутри обклеенное репродукциями картин и фотографий из журналов,

напоминает картинную галерею.

Нас шестеро пастухов, я всех уже хорошо знаю.

 В разговорах они часто вспоминают охотника Виктора Родионова, он промышляет где-то выше по Току. Приехал он дня через три. Что меня в нём удивило- у него не было правой руки. Не смотря на это, он ловко подъехал на оленях, запряжённых в три нарты. Мы вышли помочь ему, но

он и сам ловко распрягал оленей и привязывал их к деревьям. С одной из нарт он достал двух глухарей и занёс их в зимовье. Вечером мы ели лапшу

из глухаря. Теперь я разглядел его внимательней. Невысокий, худощавый, с особым блеском внимательных чёрных глаз.

  За ужином он рассказал о проведённых днях охоты , достал добытых соболей и стал отминать на коленях. На следующий день он повёл меня к своим оленям, показал на одного из них и

 сказал: « Это мой передовой, возьми его себе, с ним ты научишь молодых оленей, которых наберёшь для своей связки. Впоследствии так и получилось, и этот олень получил от меня кличку « Учитель». Как-то он предложил мне поехать с ним на охоту за согжоями. Мы поехали верхом на седовых . Спускаясь по распадку, он первым увидел их, обернулся ко мне и сказал: « Коля , привяжи седового за дерево ,возьми у меня карабин и стреляй. Тебе удобней». Я выстрелил- промазал. Вдогон я выпустил ещё

три патрона и снова промахнулся.

  « Как ты стреляешь?»- сказал он мне с какой- то обидой. Забрал у меня

карабин, зажал его между кален, и рукой передёрнул затвор. Поднял его ,прижал к плечу, выстрелил. Повторив всю процедуру перезарядки, выстрелил второй раз. Мне показалось в этот момент, что у него ни одна рука, а четыре.

  « Попал».- уверенно сказал он.

 Мы, выйдя на следы согжоев, увидели капли крови, а пройдя метров 200 и добычу. Разделывая тушу, я помогал ему поддерживать ноги, голову, шкуру, а он ловко орудовал ножом.

 Видя, что мне как-то не ловко за свои промахи с карабина, он сказал:

«Ты не расстраивайся, я забыл тебя предупредить, что карабин сильно

высит»

  После этой первой встречи прошло много лет. Мне посчастливилось

провести немало времени с этим человеком. Одной рукой , он выполнял любую работу качественно и не отставая от нас.

  В последнее время жизни, болезнь Бехтерева согнула ему спину, но он не сдавался . Не далеко от Бомнака поставил палатку. Зимой охотился рядом с ней, а летом собирал ягоду и грибы. За полгода до смерти он слег в больницу Он уже даже не мог ходить, отказал весь низ тела.

  Я, приходил навестить его, мне он протягивал левую руку, как-то по-особенному здороваясь. Вспоминая его лицо, его улыбку, его жизнь во мне зреет чувство глубокого уважения. Его стойкая жизнь и мне придаёт уверенности.

  Опережающая благодарность.

  Учился я в школе, в Узбекистане. Был у меня друг Мамаджанов Ганиджан. Мы, его друзья, звали его ласково Ганюня. Отец был у него

узбек, а мать украинка. Учился он плохо, а вернее сказать, почти не учился.

Что на уроке запомнит, то и ответит. Домашнее задание не делал, а придя в школу, списывал у других.

  Географию преподавал нам учитель-пенсионер Иван Петрович. Раньше он был директором школы, но уйдя на пенсию, эту должность оставил.

  Он часто выговаривал Ганюне и за учёбу, и за плохое поведение:

  « Ганиджан, как вы меня Мамоджановы достали. Два твои старших брата

тоже такими были , хотя бы ты исправился».

  Но вот как-то в конце 8 класса на уроке географии, Иван Петрович, в конце занятия говорит: «Ганиджан, отнеси карты в учительскую».

  Ганюня отнёс, вернулся и сел за парту. Иван Петрович посмотрел на него и говорит: « Ганиджан, я тебе наверно четвёрку поставлю».

  Весь класс переглянулся, но ничего не понял. После урока мы посмеялись над этим эпизодом и забыли.

  Прошло какое-то время и история ,повторилась. На уроке, Иван Петрович,

не вызывая Ганюню к доске, задал ему самый лёгкий вопрос по теме, Ганиджан ответил. Иван Петрович опять говорит: « Ганиджан, я наверное

тебе четвёрку поставлю». Опять никто ничего не понял , но над Ганюней

стали подтрунивать. «Ганиджан, я тебе наверно четверку поставлю»-шутили ребята.

  Я бы не запомнил эту историю, если б не случилось не предвиденное-Ганиджан взялся за географию. Теперь он тянул руку на каждом уроке.

  Когда-же мы заканчивали 10 класс, по географии его спрашивали только тогда, когда на поставленный вопрос никто ответить не мог.

  Иван Петрович в таких случаях говорил: « Ну, Ганиджан ответь».

  И Ганюня точно и обстоятельно отвечал. По географии у него была стабильная пятёрка. Подтянул он оценки и по другим предметам.

 А когда закончили школу, то в его аттестате не только двоек, даже троек

почти не было.

  Смерть Орлана.

  Я шёл по берегу реки. Зайдя, в устье одного из ключиков, проверить

очередной капкан, увидел на поваленном дереве, притулившись к одной

растущей рядом лиственнице, сидел замёрзший Орлан.

  «Что с ним случилось?»

  «Возможно, он очень стар?» Вряд-ли.

  «Возможно, птица умерла от голода?» Возможно. На зайцев прошёл какой-то мор, их осталось очень мало.

. Глухарей и рябчиков давят соболя. Их тоже мало.

  Орлану нужно много мяса, чтобы быть здоровым в зимние морозы.

  «Что же случилось?»

  Ответа я не нашёл, но в душе осталось чувство жалости к этой замечательной, огромной и редкой птице.

  ****

Стихи Жени Фёдорова.

Снова осень пришла,

Места не нахожу.

Дом оставил, дела

Я в тайгу ухожу.

Нету лучше ходьбы

С рюкзаком за спиной

И шагать до избы

По тропинке лесной.

Я, свободу любя

Вольным ветром дышу,

Ни за что я себя

Этих благ не лишу…

Меня манят леса

Золотою листвой

Пот омою с лица

Я водой ключевой.

Сладкий запах тайги

укрепляет мой дух.

И туманит мозги

Лучше всех бормотух.

Я с собою в ладу

И живу и тружусь.

До избушки дойду,

Вдоволь чаю напьюсь.

Так проходит мой век

и чего унывать.

Скоро выпадет снег

Буду соболевать.

За спиною рюкзак

И ружьё за плечом

Лучше всех этих благ

Не встречал я ещё.

 В краю далёком вдоль опушки

Стоял красивый дивный лес,

Его пушистые макушки

Касались синевы небес

Раскинув ветви, словно крылья

Он устремлял на солнце взор.

Его подножие обильно

Брусничный украшал ковёр.

Я в том лесу гнездилась птица

Весною токовал глухарь

И пробегала там лисица

Тропой, ведущею на марь.

Грибов и ягод было много

И зверь водился в тех места

У старой ели чёрный соболь

Устроил дом себе в корнях.

Так время шло , летели годы,

Ещё один сменился век

И как-то раз на вездеходе

Туда приехал человек.

И долго пилы не смолкали,

Птиц заглушая голоса.

Казалось , что печальней стали

Над этим лесом небеса.

…Я проходил там прошлым летом,

Стояли солнечные дни

А из земли, как с того света

В мои глаза глядели пни.

  ****

Не куплю себе я пистолет,

И не потому, что мне не нужен он.

И как все мальчишки с детских лет

Я всегда мечтал иметь оружие.

Просто подержать в своей руке

Как на друга старого надеяться

Можно даже дырку в потолке

Сделать из него, если прицелиться.

Я бы хвастал им своим друзьям,

И они завидовали очень.

Он бы мне оттягивал карман

Тяжестью своею днём и ночью.

Я б ему свою доверил жизнь

Огнестрельный, мощный, безотказный.

Можно с ним по городу пройтись

Лёгкою походкой без боязни.

Мне не страшно ,и не в этом суть.

Я боюсь , нам долго не ужиться

Потому что я когда-нибудь

Подниму его, чтоб застрелиться…

…Не куплю себе я пистолет.

  Опять тайга зовёт в свои владенья.

Я верен ей уже, который год

Заждались меня на пастбищах олени

Никто так, как они, меня не ждёт.

Там звон чорана поутру разбудит,

И сердце вновь порадует рассвет

А здесь в краю родном простые люди

Живут, и до меня им дела нет.

Их, жизнь моя совсем не беспокоит

Они, скорей , последнего лишат

И чистою водою, не напоят.

А напоить отравою спешат.

И что меня сюда обратно гонит,

На свете нет давно моих родных,

Но вот , в Бомнаке я, и снова здесь хоронят

Сородичей эвенков молодых.

Я водку пью давно, без сожаленья,

Я житель коренной и тем горжусь

Заждались меня на пастбищах олени

И я к ним обязательно вернусь.

  *****

….А я всё чаще к Богу обращаюсь.

И всё шепчу «Прости меня , прости»

за то что церкви я не посещаю,

Чтоб душу свою грешную спасти.

Там по углам расставлены иконы

И ангелы под куполом парят,

И бабушки седые бьют поклоны,

И свечи поминальные горят.

На куполах отлитый крест железный,

На Рождество звонят колокола,

А я опять всё мимо, всё проездом

То поздно, то работа, то дела

Они у всех, проблемы и заботы,

Но день один я выкрою в году,

И вот однажды, как-нибудь в субботу,

В обитель православную войду.

И Господа молитвами прославлю,

Творя знаменье крестное рукой.

И свечи поминальные поставлю,

И больше всех свечей, за упокой.

…Вы батюшка, раскаянье примите

И даже поругайте, я пойму.

Грехи, мне отпустив, благословите,

И крестик свой я больше не сниму.

Любви Господней стану ли достоин,

Покоя мне не знать наверняка,

Пока мы всем Бомнаком не построим

Церквушку на краю березняка.

  ***

 Я вспомнил местную больницу

И молодую медсестру,

Она меня колола шприцем

Так рано, рано поутру.

Меня замучила простуда

Я среди лета захворал.

А с мойки только звон посуды

Ко мне в палату долетал

Всё это было не помехой,

Шли на поправку мои дни.

…И вот однажды человека

В больницу нашу привезли.

Его сердечная обида

До крайней меры довела,

И жизнь порвал он суицидом

Из огнестрельного ствола.

Причину знала слово в слово

Деревня вся , наверняка,

Пропала дойная корова,

Валили всё на мужика.

Я ничего о ней не знаю,

Я животину не губил

Меня напрасно обвиняют,

он участковому твердил.

И в этом не было обмана,

но он не выдержал и сдал

И вот смертельна его рана,

В бессилии медперсонал.

Душа моя была печальна,

Никто не мог предположить,

Что он задумал изначально

Покончить с этим и не жить.

Про случай этот позабыли

Он умер с пулею в виске.

Его родные схоронили

На кладбище в березняке.

Ему не верили на слово,

Допросом – пудрили мозги.

И будь неладна та корова,

что вскоре вышла из тайги.

  ***

Шаман

Весной зашумит Бомнаккан.

Медведь с зимней спячки проснётся.

Я верю! Однажды Шаман

На землю Эвенков вернётся.

Народ снова станет един,

Родов разобщённое племя              

Скажу Вам как Родины сын

Однажды настанет то время

Шаман видит сердцем насквозь

Он беды всех эвенков знает.

Под шелест красавиц берёз,

Пусть бубен его не смолкает.

Однажды седой эвенки

Сказал, что Шаманы умеют

Задабривать духов тайги,

Костёр накормить посытнее.

Поверья, легенды живут,

Что можно, что делать не надо.

Их , до сих пор, эвенки чтут,

Дедов уважают обряды.

Не плюнут, со злобы, в огонь.

Поделятся с радостью кровом,

Пустой не протянут ладонь,

Вернувшись с богатым уловом.

Эвенку не ведом обман

Он искренне вам улыбнётся

Поверти, однажды Шаман

На землю родную вернётся.

  ***

Там где бродят оленьи стада

Мне так надо вернуться туда,

В край таинственный и дорогой

Там где я подружился с тайгой.

Жизнь у каждого в мире своя.

Там обитель лесная моя

Пусть дорога далёкая пусть

Там надежда со мной, а не грусть…

Вновь с тобой попрощаюсь Бомнак.

В путь! Я понял иначе никак,

В край далёкий у горной реки

Где в палатках живут эвенки.

Там, места, где великий Шаман

Мог лечить от болезней и ран,

Там орёл в синем небе парит,

Там костёр моих предков горит.

Там с рассветом тайга оживёт,

Там охота удачная ждёт.

Там не раз помогал Сэвэки,

Там кормил я оленя с руки.

Жить иначе уже не могу.

Вновь спешу я обратно в тайгу.

Там, где бродят оленьи стада.

Чтобы выжить ,мне надо туда.

  Ёлка на Тынките.

Пятый день мы на оленях едем в Бомнак. Сегодня заночуем, у шурфовщиков, на Тынките, а завтра вечером, в кругу семьи, будем встречать Новый год.

 Подъезжая к зимовью геологоразведки, увидели необычную картину.

Лиственница метров пятнадцать высотой вся обвешана банками от тушёнки, сгущёнки, рыбных консервов. Солнце, склонившись к закату, освещало эту замечательную ёлку. Банки светились как фонарики. Раз лившаяся рядом наледь парила, всё было в инее. Новогодняя сказка, подаренная нам этими людьми, вспоминается до сих пор.

  Смола хорошее лекарство.

Охотники часто ранят себе руки, ноги, ссадины это обычное явление. Раны иногда бывают довольно серьёзные. Аптечка не всегда с собой, часто её совсем нет, а если есть, то в ней только бинты, пластырь да пару пачек таблеток. Как-то делая ловушку, топор сыграл об ветку стланика разрубив мне кисть руки. Рана была не большая, но был повреждён кровеносный сосуд и кровь фонтанчиком пульсируя вытекала из него. Забинтовал, но она просачивалась сквозь бинты, капая на землю. Вспомнил, что рядом с зимовьем, на ёлке делали зарубки, и там накопилось много смолы. Наскоблил ножом и приложил ее, накрыв рану, кровь сочиться перестала, а через неделю зажила и рана.

  Перелом.

Толя Сахаров любит стоять, с оленями, на Сугжаре. Здесь он знает все места как свои карманы. Где живут глухари, где водится рыба, а где зверьё покрупнее. Зимой соболевать он уезжает подальше на Уган, Кунаин.

 В одну из таких поездок, случилась с ним беда, Толя сломал руку. Напарника с ним не было, приходилось надеяться только на себя. До Бомнака далеко - не доехать со сломанной рукой. Решил лечить себя сам.

Чтобы обездвижить место перелома расколол полено на дранки, наложил их на руку и обмотал полосами материи с разорванной на куски рубахи.

Первое время, при любом малейшем движении, нестерпимая боль отдавалась в руке, но надо было делать всю работу и он терпел. Рубил дрова, носил воду, готовил пищу, стряпал лепёшки. Ещё ему приходилось

каждое утро подгонять ушедших за ночь, оленей.

Выдержал всё и через месяц снял импровизированный гипс. Рука срослась, но немного кривовато. Как говорят охотники: « С неё не стрелять» Работу же она делает также успешно, как и до перелома.

  Одни вопросы.

 Зима. Я троплю лыжню по белому покрывалу снега, укрывшего просторы тайги, в верховье Бомнаккана. Не сразу понял, что такое передо мной. На чистом снегу разбросаны щепки, они покрыли площадь, в радиусе 20 метров, посреди этого мусора стоит полутораметровый пень лиственницы

растресканный до самого комля.

Много раз видел я в тайге деревья побитые молнией. Это всегда случалось

летом. Но что, какая сила нанесла этот мощный удар зимой? Какая энергия, какое явление природы проделало эту работу.

 Весь охотничий сезон я ходил мимо этого места, но ответа не нашёл. Я и сейчас, по прошествии многих лет, его не знаю

  Дякэвул - гора героя

В верховье Сивакана есть ключ Сян. Пойма этого ключа образует долину,

мы её так и называем Сянская долина. Давно облюбовали эти места

эвенки из рода Бута. Кто не знает, тот должен знать, что Бута означает –

хороший охотник. Они до сих пор таковыми являются. Но ещё они

отличные оленеводы. После сезона охоты, на Сяне собирался весь род.

Здесь раньше других мест по весне сходит снег, на кочках вдоль озёр

появляется черноголовник –любимое лакомство оленей. Здесь проводят отёл. Зрелище удивительное, когда родятся оленята. Хорканье стоит по

всей долине. Пригревает весеннее солнце, летят на север утки, гуси,

журавли- стерхи. Оживает тайга, и люди тоже преображаются. Старики

ведут умные беседы, охотники хвалятся своими удачами, рассказывая

интересные случаи произошедшие с ними за зиму . Юноши и девушки

приглядываются друг к другу. Ребятишки, как все дети, без устали

суетятся, играя в свои игры.

Взрослые тоже проводят игры. Они соревнуются. Кто быстрей поставит палатку. Кто срубит дерево так, чтоб оно попало по воткнутому в мох колышку. Состязаются в силе, перетягивая друг друга, сцепившись пальцами рук, или поднимают на пни тяжёлые валуны. Но самым

интересным и зрелищным было набрасывание маута. Чтобы отличиться

надо не только точно его бросить, но суметь зто сделать как можно с большего расстояния.

В этом состязании не было ему равных охотнику Дякэвулу. Никто не мог так далеко кидать маут как он. Его маут был сшит из двух маутов и равнялся

25 дарам «35 метров». Все удивлялись его силе и ловкости. Многие пытались повторить его успех, но никто не смог. Старики гордились им,

подходили, хвалили, похлопывая по плечу. Юноши смотрели с завистью,

девушки с любовью, а все дети рода Бута хотели быть на него похожими.

Давно ушли те времена, когда жил этот охотник, но память о нём хранит

гора, возвышающаяся над долиной. Люди назвали её Дякэвул.

Когда я смотрю на неё, мне всегда кажется, что это стоит охотник Дякэвул

со своим длинным маутом, охраняя стадо во время отёла

  Новый бубен.

Два дня Шаман Илья Иванович, время от времени твердил себе под нос:

« Надо делать бубен. Надо делать бубен. Старый совсем выдохся.»

Говорил он это негромко, но все родственники рода Бульот, об этом знали

уже в первый день, и находились в каком – то ожидании.

На третий день он собрал мужчин и сказал: «Пора делать бубен».

Ты Федя с Пепой пойдёте сегодня в верх по ключу Нэнанэн до горельника.

Там собаки поставят двух маток- сохатух. Старую отпустите, она нам

будет давать каждый год по бычку. А молодую добудете. Копыта её ног

будут белые. Мясо разложите и оставьте на корм зверям и птицам.

Это будет подарок духам тайги от нашего рода. Шкуру принесёте.

  А ты Витя с Толей, спуститесь от табора ниже по Купурям до второго

ключа с левой стороны. Чуть выше его устья увидите растёт сильно

изогнутая лиственница. Её спилите, отделите от комля два метра и принесёте. Из неё мы сделаем обод, на который будет натянута шкура

Девушки выделывали шкуру, а молодые ребята обделывали лиственницу.

Сам Шаман всем руководил и делал крестовину для руки.

Через неделю бубен был готов. Он был красив, с семью резонаторам,

они придадут ему особое звучание.

Шаман, в своей палатке, начал оживлять его. Никто не видел, как он это делает, но все слышали, как бубен меняя голоса, набирал силу.

Когда мощная дробь разнеслась по всей стоянке, люди почувствовали

как какая=то неведомая сила наполняет каждого. Теперь она будет, сними

и в горе, и в радости. Бубен начал делать свою работу.

  Хорошо, когда у человека есть свой Шаман.

Мне было восемь лет, когда взял отец меня в тайгу, на перегон оленей.

Была там со своим отцом Рая Яковлева, моя подружка= так начала свой рассказ о Великом эвенкийском шамане из рода Бульот Лена Колесова.

Вдвоём нам было не скучно, да и народу в этом мероприятии учувствовало

много. Вместе с нами кочевал старик- шаман Илья Иванович. Он был

очень стар, все к нему относились с особым уважением. Рядом с ним был его племянник Пепа, он ухаживал за ним и во всём помогал старику.

Отец, говорил мне, что этот шаман- мусучи, очень одарённый, он много

знает и умеет того, чего не может обычный человек. Палатка шамана стояла отдельно. Почему-то меня просили относить ему, что ни будь

вкусненькое. Я боялась, но шла, ставила еду и убегала. Обычно это

была ягода или оленье молоко.